Брунелло Кучинелли
Праздники, которые Бруно Кучинелли ежегодно устраивает в городке Соломео, — своего рода коллективное приобщение к древней истории и безмятежной красоте этих мест, к простым радостям итальянского застолья с его недлинными, но страстными тостами, молодым вином и взрывами безудержного смеха. К тому же маскарад у итальянцев в крови. Отсюда их страсть к бесконечным переодеваниям.
Но не как у англичан — всегда строго по регламенту, а больше по наитию и настроению. Сегодня ты — венецианский дож в шелках, подбитых мехами Fendi, завтра — римский патриций, кутающийся в тогу от Missoni, а в перерыве — неистовый карбонарий в батистовой сорочке и черном плаще от Ferre.
Итальянская мода вся выстроена на этой игре масками, состояниями, образами, на постоянной перекличке с былыми временами, из которых сами дизайнеры предпочитают, конечно же, эпоху Возрождения. Вот и свой нынешний праздник декорировал как бал у шекспировских Монтекки, нарядив всех его участников, включая гостей, в средневековые костюмы.
Бруно Кучинелли
Брунелло Кучинелли не говорит по-английски, только по-французски, и то самую малость. Общаться с ним можно только на итальянском. Поэтому кто не знает его родного языка, пусть пеняет на себя. И не потому, что он такой уж убежденный ксенофоб. Просто, похоже, ему это совсем не нужно, несмотря на необходимость общаться со стаями иностранных байеров, которые ежегодно съезжаются к нему в Соломео на закупки новых коллекций. С ними договариваются его менеджеры, ассистенты — Мэриам, Маурицио, Алессандра...
Они-то хорошо выучили иностранные языки, а главное — язык современного маркетинга, благодаря которому марка Brunello Cucinelli стала всемирно знаменита, стабильно оставаясь в первой пятерке самых успешных итальянских фирм, специализирующихся на трикотаже и кашемире. Но сам синьор Кучинелли меньше всего расположен говорить о своем успехе. В обычные дни он ходит в старых джинсах и свитере прямо на голое тело. У него растрепанные волосы и трехдневная щетина сезонного рабочего. Упрямую загорелую шею венчает типично итальянская голова со светлыми глазами, прямым носом и квадратным подбородком.
Ему трудно усидеть на одном месте, и он не любит отвечать на вопросы, которые нуждаются в дополнительном переводе. Его жанр — монолог. Страстный и нескончаемый, с цитатами из Франциска Ассизского, ссылками на Сенеку и Жан-Жака Руссо. Видно, что он много всего передумал, много читал. И он совсем не похож на скучного классического капиталиста, только и знающего, что подсчитывать свои прибыли. Главная прибыль Кучинелли, как он сам утверждает, не деньги, а его семья и древние камни Соломео, которые он любовно восстанавливает и обживает, превратив бывшие руины средневекового аббатства в современные цеха для своих рабочих, сделав из бывших молелен и трапезной замечательный офис, куда можно водить экскурсии, чтобы демонстрировать класс реставрационных работ.
Соломео
А еще прибыль Кучинелли — это, конечно же, люди, которые работают у него, его команда. В отличие от многих семейных итальянских предприятий, Кучинелли начинал свой бизнес в одиночку на голом месте. За ним не было старинных родовых традиций, раскрученного имени, серьезного семейного капитала. Но все же, главной идеей, положенной в основу всех его начинаний, стала «идея семейная». Работники Brunello Cucinelli - это семья, дружная коммуна. Люди, работающие у него,
абсолютно довольны собой и своей жизнью, воспринимающие работу не как докучную повинность, а как главное дело жизни.
Одежда Брунелло Кучинелли
И все-таки главное богатство Кучинелли — это его кашемир. Нежный, невесомый, уютный, практически несминаемый. С ним расстаешься, как с собственной кожей. По нему скучаешь физически, как по живому существу. Эти кашемировые свитера, кардиганы и пуловеры, заняв свое место в вашем гардеробе, тут же разворачивают свою бесшумную экспансию, мягко вытесняя все остальные вещи. Однажды надев эти вещи, хочется носить только их.
Что это? Особое качество кашемировой нити, доступное только специалистам Brunello Cucinelli? Какое-то немыслимое по сложности и тонкости искусство машинной вязки, практикуемое в Соломео? А может быть, все дело в гармонии, о которой не устает повторять сам Кучинелли, свято убежденный в том, что правильный выбор места и согласие хорошо относящихся друг к другу людей определяют душу и даже судьбу каждой вещи, которая здесь производится.
Кашемировая коллекция 2010
Все не случайно в этом мире, надо только уловить внутреннюю взаимосвязь неярких, нежных пейзажей Умбрии, одинокого звука курантов на местной церкви Святого Бартоломея и идеально выверенные пропорции всегда пустынной площади Мира — центральной площади Соломео, чтобы понять, почему именно здесь обосновался Дом Cucinelli, почему вещи с его лейблом имеют такой успех. В них есть все, что отличает итальянскую моду: абсолютный комфорт, уютный шик, победительная женственность. А сверх того — отсутствие всякого намека на суету или лихорадочную погоню за модными тенденциями и новейшими веяниями. Вещи от Brunello Cucinelli служат долго.
Впрочем, кроме знаменитого на весь мир кашемира, его фирма владеет еще тремя независимыми линиями — Riva Monti, специализирующейся на трикотаже, Gunex, поставляющей отлично сшитые брюки и юбки, а с недавнего времени — авторской линией одного из лучших итальянских дизайнеров в области кашемира — Saverio Palatella. Его последние две коллекции The Ateller и Vintage Couture — это новый поворот сюжета в судьбе компании. С появлением Саверио Палателла в Дом Cucinelli пришел миланский дух умеренного авангарда и японский силуэт «кимоно».
Сам грустноглазый кутюрье — полная противоположность своему энергичному, жизнерадостному боссу. Немногословный, рассеянно-печальный, обожает американский джаз, дружит со знаменитым джазменом Джесси Скоттом, который даже иногда соглашается поимпровизировать на его показах. Да и сами коллекции Palatella как будто проникнуты духом джазовых импровизаций. Джаз в Соломео? А почему нет? Не все же на прадедушкиных волынках и флейтах играть!
...Между тем праздник на площади Мира подходит к концу. Отыграли приезжие циркачи, съедены жареные поросята и засахаренные фрукты, отгрохотали фейерверки и салюты. Теперь можно и по домам. Усталые и счастливые, все идут в гримерные, чтобы снять карнавальные одежды и облачиться в обычное партикулярное платье. Только Кучинелли остается сидеть в своем кресле с заснувшей дочерью на руках. Похоже, у него просто нет сил, подняться, а может, он не хочет будить Каролину или хочет продлить этот предрассветный миг, когда праздник медленно гасит свои огни.
